Эссе на тему "Простые слова: добро, истина, красота". Сочинение: Философия любви Любовь к истине эссе по обществу

Ложь атакует современное общество. Коммуникационные системы сегодня распространяются, как грибы после дождя. Молодое поколение затапливает такой с виду противоречивой информацией, что они полагают, что невозможно верить какой-либо одной «истине». Другими словами, такое понятие как «абсолютная» истина кажется старомодным и архаичным.

Но истина остается истиной, несмотря на то, сколь многие лгут. В итоге, истина восторжествует благодаря тому факту, что это истина.

2 коринфянам 13:8 «Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину»

Чтобы найти истину, мы должны желать ее и искать ее. Истину нельзя различить пассивно. Мы должны пройти сквозь горы лжи, прежде чем найдем истину. Мы должны желать истины, если даже это нанесет ущерб нашему эгоизму. Мы должны любить истину больше чем ложь, в которой чувствуем себя хорошо. Мы призваны быть людьми, которые «любят истину», даже если это не приемлемо обществом.

Люди, которые действительно хотят и любят истину, найдут ее. Если они понимают, верят и повинуются истине, они спасены. И эта группа людей, которые возлюбили и нашли истину перед лицом такого сопротивления, должны удержать ее, защищать ее и передавать другим.

2 Тимофея 3:15 « …в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины »

Мы названы «столпом и утверждением» истины, несмотря на тьму в мире. Общество веры состоит из тех, кто любит истину, защищает истину, живет согласно истине и сражается за истину в нашем обществе.

МОУ «Средняя общеобразовательная школа №76»

Ленинского района города Саратова

XIV областной виртуальный конкурс

Эссе «Простые слова»

на тему: «Истина, добро, красота»

Работу выполнила: ученица 10 кл. Бубнова Анна (16 лет)

Руководитель: Зайцева Н.Н.

Саратов 2014

Простые слова “истина”, “добро”, “красота”. Мы слышим их с детства, привыкаем к ним, часто их употребляем. И только теперь, когда я села писать это эссе, я задумалась: а ведь действительно, что эти слова значат для всех вместе и для каждого в отдельности? Почему мы, часто произнося их и понимая смысл этих слов, поступаем наоборот?

Итак - “добро”. Тут, казалось бы, все понятно. Добро – это справедливость, ответственность, милосердие, любовь к ближнему, к Отечеству, отзывчивость, готовность прийти на помощь, верность… Перечислять можно долго, то есть, в моем понимании добро – это все то, что способствует улучшению жизни, нравственному возвышению личности, совершенствованию общества. Но почему вопрос о добре относится к “вечным вопросам” и человечество уже много веков отвечает на него? Чтобы все были счастливы, соблюдай простое правило: не делай другому того, чего себе не желаешь, то есть зла, чтобы мир стал добрее. Всем известно выражение: “Добро должно быть с кулаками”. Но добро, навязанное силой и поддерживаемое с помощью неё, не перестает ли быть добром? Журналист Владимир Голобородько на эту тему высказался так: “Дай кулаки добру, так зло сразу же объявит себя добром”. А сколько можно привести примеров, когда люди, совершившие зло, оправдывали себя тем, что это было сделано во имя добра. Так, начиная с древности, с фактов приношения жертв во имя жизни и заканчивая современностью: это и многострадальная Украина (ведь пришедшие к власти силы обещают счастье народу – счастье на крови), это и политика американского правительства, которое под девизом борьбы с терроризмом и становления демократии вмешивается в дела других государств и сеет там хаос. Где здесь грань, которая отделит добро от зла? Какова цена добра? Великий Микеланджело Буонароти сказал: “Не знаю, что лучше – зло ли, приносящее пользу, или добро, приносящее вред”.

Очевидно, что всем приятнее находиться в обществе добрых людей, но для этого мы должны сами быть таковыми. Простая истина: чтобы в жизни было больше добра, необходимо помогать людям, не завидовать никому, прощать ошибки другим, поступать честно и справедливо. Ведь это сделать не сложно?

Добро – это движение души, сердца, а истина – движение разума. С точки зрения обществознания, “истина” – это подкрепленное практикой, научным экспериментом утверждение, точно отражающее действительность. Мы знаем об относительной и абсолютной истине. Но и здесь возникают вопросы: почему то, что кажется всем истинным и верным, часто в жизни не реализуется? Достаточно опять вспомнить о добре и зле. Немецкая писательница Фанни Левальд писала, что истина часто бывает настолько проста, что в нее не верят. А еще говорят, что “сколько людей, столько и мнений”. Можно ли это перефразировать как “сколько людей, столько и истин”, ведь вряд ли кто-то будет о себе говорить, что он лжет? Значит ли это, что истин много? Каждый считает истиной то, что хочет считать таковой. Мир еще не совершенен и изменчив, и наши знания о нем ограничены. Но каждому из нас хочется быть правым в своих суждениях и умозаключениях, добиться истины, узнать верные ответы на свои вопросы. И здесь, на мой взгляд, надо действительно стремиться к объективности, даже если это противоречит чьим-то желаниям. Ведь “главное препятствие познания истины есть не ложь, а подобие истины” (Л.Н.Толстой). Таким образом, истина и добро, разум и душа – две стороны человеческого баланса.

Русский философ В.С.Соловьев сказал: “Встаньте на почву истины, и путеводными звездами засияют красота и добро”. О красоте тоже можно много рассуждать – это и женская красота, красота природы, красота произведения искусства и многое другое, но самое интересное то, что красоту каждый из нас видит по-разному и, возможно, там, где другой и не видит её. Я считаю, что важнее всего красота души. Можно жить в не очень красивой местности, быть не слишком привлекательным внешне, но человек красив, если у него есть душа, если его внутренний мир возвышен и прекрасен. Конечно, красота тела и лица может восхищать. Но эта красота неполноценна, всегда будет казаться, что чего-то не хватает, если это будет “холодная” красота. Именно связь добра и красоты сделает мир лучше.

Подводя общую черту, хочу отметить, что современное общество называют обществом потребления и потребителей. В первую очередь, в личных качествах человека стали ценить деловитость, предприимчивость, рационализм. Но вместе с рациональными знаниями и умением мыслить важно развивать эмоционально-нравственную сферу человека, что предполагает самосовершенствование, гуманистическое мировоззрение, гражданскую позицию, т.е. то, что мы относим к пониманию “нравственной личности”. И потому я уверена, что красота, добро и истина (и каждая ценность по отдельности) являются отличительными признаками человечности. Я попыталась в своем эссе соединить эти понятия, потому что между ними, на мой взгляд, существует неразрывная взаимосвязь, эти простые слова и делают человека человеком.

Обнаженность и отчуждение. Философское эссе о природе человека Ивин Александр Архипович

13. Любовь к истине

Естественно начать обсуждение любви к истине с попытки прояснить само понятие истины.

Это понятие является одним из наиболее важных не только в философии, но и в обычной жизни. Одновременно оно относится к понятиям, вызывающим ожесточенные споры.

Лучше всего проиллюстрировать расхождения в истолковании истины на самом, казалось бы, простом и прозрачном примере – на понятии научной истины. И если окажется, что даже в науке, занятой, как принято думать, исключительно поисками истины и не отвлекающейся ни на что другое, нет однозначности в понимании того, что такое истина, тем более такой однозначности не следует ожидать в других областях. Особенно в тех, в которых непосредственно затрагиваются чувства и интересы человека или социальных групп.

Пусть это не покажется удивительным, но в философии науки иногда высказывается мнение, что описание научных теорий и их развития вполне может обойтись – а, может быть, даже должно обходиться – без понятия истины.

Истина в ее обычном понимании несет в себе некоторое абсолютное содержание: истинное однажды остается истинным во все времена. Но наука дает только проблематичное знание, которое со временем неизбежно будет пересмотрено, изменено и уточнено. Как можно в таком случае использовать понятие истины?

Замена одних научных теорий другими, более совершенными теориями, все возрастающая детализация и углубляющееся понимание мира иногда истолковываются как процесс постепенного, но никогда не завершающегося (как иногда выражаются, асимптотического) приближения к истине. Но подобное понимание делает процесс развития науки направленным к некоторой цели и придает эволюции науки неприемлемый для нее телеологический характер.

«Действительно ли мы должны считать, – задается вопросом американский историк и философ науки Т. Кун, – что существует некоторое полное, объективное, истинное представление о природе и что надлежащей мерой научного достижения является степень, с какой оно приближает нас к этой конечной цели? Если мы научимся замещать «эволюцию к тому, что мы надеемся узнать», «эволюцией от того, что мы знаем», тогда множество раздражающих нас проблем могут исчезнуть» . Кун высказывает предположение, что проблема индукции (умозаключений, дающих только вероятные, проблематичные заключения), давно вызывающая острые споры, внутренне связана с истолкованием науки как деятельности, направленной к определенной и, в общем-то, никогда не достижимой цели.

Гарантию того, что список проблем, решаемых наукой, и точность решений отдельных проблем будет все более возрастать, Кун ищет не в стремлении науки к истине, а в особенностях сообщества ученых, занимающихся научными исследованиями в данной области знания. «По крайней мере, природа сообщества обеспечивает такую гарантию, если есть вообще способ, которым она может быть обеспечена. Какой критерий может быть вернее, чем решение научной группы?» . Наука не нуждается в прогрессе иного рода. «Мы можем для большей точности отказаться здесь от дополнительного предположения, явного или неявного, что изменения парадигмы (образцовой теории) ведут за собой ученых и студентов и подводят их все ближе и ближе к истине» .

В своей книге о развитии научных теорий Кун употребляет термин «истина» только в цитате из Ф. Бэкона. И даже здесь этот термин используется только как источник убеждения ученого, что несовместимые правила научной деятельности не могут сосуществовать, за исключением периода научной революции, когда главная задача ученых как раз и состоит в упразднении всех наборов правил, кроме одного.

Сопоставляя свое не телеологическое видение развития науки с теорией эволюции Дарвина, Кун замечает, что понятиям «эволюция», «развитие» и «прогресс» можно придать смысл при отсутствии определенной цели. Современное научное знание является чистым результатом постепенного отбора. Последовательные стадии в этом процессе развития знаменуются возрастанием конкретности и специализации. «И весь этот процесс может совершаться, как мы сейчас представляем биологическую эволюцию, без помощи какой-либо общей цели, постоянно фиксируемой истины, каждая стадия которой в развитии научного знания дает улучшенный образец» .

Американский специалист по философии науки Л. Лаудан одной из главных характеристик науки считает непрерывный рост знания. Прогресс науки предполагает постановку и решение проблем. Определяя науку как деятельность по решению проблем, Лаудан интерпретирует ее развитие как возрастание способности исследовательских программ к решению эмпирических и теоретических проблем. Если научное исследование описывается в терминах решения проблем, в использовании понятия истины нет необходимости. Лаудан не отрицает существования истины, но, подобно Куну, полагает, что введение этого понятия порождает целый ряд запутанных вопросов.

Идея, что развитие науки допускает описание, не использующее понятия истины, является, таким образом, достаточно распространенной. В связи с тем, что с введением истины как цели научного познания в науку вводится чуждый для нее момент телеологии, можно предположить, что прогресс науки вообще следует описывать без ссылки на истину как цель научного познания.

И, тем не менее, понятие истины постоянно используется как в самой науке, так и в философии науки. Это показывает, что роль данного понятия в научном познании остается пока не особенно ясной.

Принято считать, что истина является свойством высказываний. Например, высказывание «Снег бел» является истинным, в то время как высказывание «Снег черный» ложно. Точнее говоря, истина обычно рассматривается как свойство тех мыслей, или суждений, которые выражаются высказываниями. Истина неприложима к понятиям, представлениям, образам и т. п.

Сопоставление понятия истины с понятием (позитивной) ценности показывает, однако, что истина представляет собой не свойство высказывания, а отношение между высказыванием и сопоставляемым с ним фрагментом действительности. Отношением, а не свойством, является и ценность. В обычном употреблении истина и (позитивная) ценность асимметричны. Если высказывание, сопоставляемое с действительностью, соответствует ей, то свойство быть истинным приписывается высказыванию. Когда реальность соответствует высказыванию (тому стандарту, который выражается им), (позитивная) ценность приписывается самому фрагменту реальности, а не высказыванию.

Чтобы не усложнять язык, будем, как обычно, говорить, что высказывания являются теми объектами, которые способны быть истинными.

Истинными или ложными могут быть не все высказывания, а только те, которые относятся к так называемому «пассивному употреблению языка». Вопрос о возможных употреблениях языка требует, однако, более подробного обсуждения. Это тем более необходимо, что этот вопрос касается не только понятия истины, но и рассматриваемого позднее понятия ценности.

Язык пронизывает человеческую жизнь, и он должен быть таким же богатым, как и она. С помощью языка мы можем не только описывать самые разные ситуации, но и оценивать их, отдавать команды, предостерегать, обещать, формулировать нормы, молиться, заклинать и т. д.

Можно ли перечислить все те задачи, которые человек решает посредством языка? Какие из употреблений, или функций, языка являются основными, а какие вторичными, сводимыми к основным? Как ни странно, эти вопросы встали только в начале прошлого века.

В числе употреблений языка особое место занимает описание – высказывание, главной функцией которого является сообщение о реальном положении вещей и которое является истинным или ложным.

Описание, соответствующее действительности, является истинным. Описание, не отвечающее реальному положению дел, ложно. К примеру, описание «Сажа черная» является истинным, а описание «Кислород – металл» ложно. Иногда допускается, что описание может быть неопределенным, лежащим между истиной и ложью. Неопределенными являются, в частности, многие описания будущего («Через год в этот день будет пасмурно» и т. п.). Иногда в описаниях используются слова «истинно», «верно», «на самом деле» и т. п.

Долгое время считалось, что описание – это единственная функция языка или, во всяком случае, та его функция, к которой может быть сведено любое иное его употребление. Предполагалось, что любое грамматически правильное повествовательное предложение является описательным и, значит, истинным или ложным. Как оказалось при более внимательном анализе, описание, несмотря на всю его важность, – не единственная задача, решаемая с помощью языка. Оно не является даже главной его задачей. Перед языком стоят многие задачи, не сводимые к описанию.

В 20-е гг. прошлого века Ч. Огден и А. Ричардс написали книгу, в которой привлекли внимание к экспрессивам – выражениям с помощью языка разного рода чувств – и убедительно показали, что эмотивное (выражающее) употребление языка, не сводимо к его обозначающему, описательному значению. Фразы «Сожалею, что разбудил вас», «Поздравляю вас с праздником» и т. п. не только описывают состояние чувств говорящего, но и выражают определенные психические состояния, связанные с конкретной ситуацией.

Например, я вправе поздравить вас с победой на соревнованиях, если вы действительно победили и если я на самом деле рад вашей победе. В этом случае поздравление будет искренним, и его можно считать истинным, т. e. соответствующим внешним обстоятельствам и моим чувствам. Если же я поздравляю вас с тем, что вы хорошо выглядите, хотя на самом деле вы выглядите неважно, мое поздравление неискренне. Оно не отвечает реальности, и если я знаю об этом, то не соответствует и моим чувствам. Такое поздравление вполне можно оценить как ложное. Ложным было бы и поздравление вас с тем, что вы открыли всемирный закон тяготения: всем, в том числе и вам, заведомо известно, что это не так, и поздравление звучало бы насмешкой.

Особое значение для разработки теории употреблений языка имели идеи английского философа Дж. Остина. Он, в частности, привлек внимание к тому необычному факту, что язык может напрямую использоваться для изменения мира.

Именно эта задача решается, к примеру, выражениями, названными Остином декларациями: «Назначаю вас председателем», «Ухожу в отставку», «Я заявляю: наш договор расторгнут», «Обручаю вас» («Объявляю вас мужем и женой») и т. п. Декларацию можно определить как высказывание, меняющее существовавшее до его произнесения положение вещей.

Когда, допустим, я успешно осуществляю акт назначения кого-то председателем, он становится председателем, а до этого акта он не был им. Если успешно выполняется акт производства в генералы, в мире сразу же становится одним генералом больше. Когда футбольный арбитр говорит: «Вы удаляетесь с поля», игрок оказывается вне игры, и она, по всей очевидности, меняется.

Декларации явно не описывают некоторую существующую ситуацию. Они непосредственно меняют мир, а именно мир человеческих отношений, и делают это самим фактом своего произнесения. Очевидно, что декларации не являются истинными или ложными. Они могут быть, однако, обоснованными или необоснованными (я могу назначить кого-то председателем, если у меня есть право сделать это).

Еще одно употребление языка – нормативное. С помощью языка формулируются нормы, посредством которых говорящий хочет добиться того, чтобы слушающий выполнил определенные действия. Нормативные высказывания, называемые также «деонтическими» или «прескриптивными», обычно противопоставляются описательным высказываниям, именуемым иногда «дескриптивными».

Норма (нормативное, или деонтическое, высказывание) – высказывание, обязывающее, разрешающее или запрещающее что-то сделать под угрозой наказания.

Нормы чрезвычайно разнообразны и включают команды, приказы, требования, предписания, законы, правила и т. п. Примерами могут служить выражения: «Прекратите говорить!», «Старайтесь приносить максимум пользы как можно большему числу людей», «Следует быть стойким» и т. п. Нормы, в отличие oт описаний, не являются истинными или ложными, хотя могут быть обоснованными или необоснованными.

Язык может использоваться также для обещаний, т. е. для возложения на себя говорящим обязательства совершить в будущем какое-то действие или придерживаться определенной линии поведения. Обещаниями являются, к примеру, выражения: «Обещаю вести себя примерно», «Клянусь говорить правду и только правду», «Буду всегда вежлив» и т. п. Обещания можно истолковать как нормы, адресованные говорящим самому себе и в чем-то предопределяющие его поведение в будущем. Как и все нормы, обещания не являются истинными или ложными. Они могут быть обдуманными или поспешными, целесообразными или нецелесообразными и т. п.

Язык может использоваться также для оценок. Последние выражают положительное, отрицательное или нейтральное отношение субъекта к рассматриваемому объекту или, если сопоставляются два объекта, для выражения предпочтения одного из них другому.

Оценками являются, к примеру, выражения: «Хорошо, что свет распространяется прямолинейно», «Плохо, когда нет условий для демократических выборов», «Лучше начать экономические реформы раньше, чем опоздать» и т. п. Оценки столь же фундаментальны и ни к чему не сводимы, как и описания. Однако в отличие от описаний они не являются истинными или ложными.

Имеется, таким образом, большое число разных употреблений языка: сообщение о положении дел (описание), попытка заставить что-либо сделать (норма), выражение чувств (экспрессив), изменение мира словом (декларация), принятие обязательства что-то сделать (обещание), выражение позитивного или негативного отношения к чему-то (оценка) и др.

Австро-английский философ Л. Витгенштейн полагал даже, что число разных употреблений языка (разных «языковых игр», как он говорил) является неограниченным.

Как можно было бы привести многообразные употребления языка в систему? Можно ли выделить какие-то употребления языка в качестве основных и установить их связь со всеми иными его употреблениями?

В рамках лингвистики была разработана так называемая «теория речевых актов», представляющая собой упрощенную классификацию употреблений языка (Дж. Остин, Дж. Сёрль, П. Стросон и др.) . Эта теория сыграла большую роль в исследовании употреблений языка. Вместе с тем сейчас она представляется уже не особенно удачной. В ней пропускается целый ряд фундаментальных употреблений языка (оценки, выражения языка, внушающие какие-то чувства, и др.), не прослеживаются связи между разными употреблениями языка, не выявляется возможность редукции одних из них к другим и т. д.

С точки зрения логики, теории аргументации и философии науки важным является, прежде всего, проведение различия между двумя основными употреблениями языка: описанием и оценкой. В случае первого отправным пунктом сопоставления высказывания и действительности является реальная ситуация и высказывание выступает как ее описание, характеризуемое в терминах понятий «истинно» и «ложно». При второй функции исходным является высказывание, выступающее как стандарт, перспектива, план, Соответствие ситуации этому высказыванию характеризуется в терминах понятий «хорошо», «безразлично» и «плохо».

Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми имеется масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки есть многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и чистые оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный, или «смешанный», описательно-оценочный характер.

Все это должно учитываться при изучении множества «языковых игр», или употреблений языка. Вполне вероятно, что множество таких «игр» является, как считал Витгенштейн, неограниченным. Нужно учитывать, однако, то, что более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она может быть полезной во многих областях, в частности в лингвистике, но лишена, вероятнее всего, интереса в логике, в теории аргументации и др.

Оректив – высказывание, используемое для возбуждения чувств, воли, побуждения к действию. Орективами являются, к примеру, выражения: «Возьмите себя в руки», «Вы преодолеете трудности», «Верьте в свою правоту и действуйте!» и т. п.

Частным случаем оректического употребления языка может считаться так называемая нуминозная функция – зачаровывание слушателя словами (заклинаниями колдуна, словами любви, лести, угрозами и т. п.).

Для систематизации употреблений языка воспользуемся двумя оппозициями. Противопоставим мысль – чувству (воле, стремлению и т. п.), а выражение определенных состояний души – внушению таких состояний. Это даст простую систему координат, в рамках которой можно расположить все основные и производные употребления языка.

Описания представляют собой выражения мыслей, экспрессивы – выражения чувств. Описания и экспрессивы относятся к тому, что может быть названо пассивным употреблением языка и охарактеризовано в терминах истины и лжи. Оценки и орективы относятся к активному употреблению языка и не имеют истинностного значения.

Нормы и представляют собой частный случай оценок, нормы – это оценки, сопровождаемые угрозой наказания (санкцией), если оцениваемое позитивно положение вещей не будет реализовано. Обещания – частный, или вырожденный, случай норм это нормы, алресованные говорящим самому себе. Декларации являются особым случаем магической функции языка, когда он используется для изменения мира человеческих отношений. Как таковые декларации – это своего рода предписания, или нормы, касающиеся поведения людей. Обещания представляют собой особый случай постулативной функции, охватывающей не только обещания в прямом смысле этого слова, но и принятие конвенций, постулатов вновь вводимых теорий и т. п.

Имеются, таким образом, четыре основных употребления языка: описание, экспрессив, оценка и оректив, а также целый ряд промежуточных его употреблений, в большей или меньшей степени тяготеющих к основным: нормативное, магическое, постулативное и др.

Теперь, после краткого экскурса в теорию возможных употреблений языка, можно вернуться к теме истины и провести различие между классическим и неклассическими пониманиями истины.

Принято проводить различие между природой истины и критерием истины. Природа истины – это вопрос о том, в чем сущность истины и как можно определить понятие истины. Критерии истины касаются того, как устанавливается истинность высказываний разного типа, начиная с эмпирических констатаций и кончая абстрактными теоретическими высказываниями, принципами математики и законами логики.

Хорошо известны три традиционные теории, претендующих на раскрытие природы истины: истина как соответствие (корреспонденция), истина как согласие (когеренция) и истина как полезность. У каждой из этих теорий есть разнообразные модификации.

Согласно теории корреспонденции высказывание является истинным, если оно соответствует описываемой ситуации, т. е. представляет ее такой, какой она является на самом деле.

Например, высказывание «Металлы проводят ток» истинно, поскольку все металлы на самом деле проводят электрический ток; высказывание же «Металлы не пластичны» ложно, так как в действительности все металлы пластичны.

Понятие истины как корреспонденции является конкретизацией более общего понятия адекватности на случай описательных высказываний.

Представление о мире адекватно, если оно соответствует тем вещам, к которым оно относится; средство адекватно, когда оно действительно способствует достижению цели; оценка адекватна, если она согласуется с принятыми в данной области стандартами оценивания или если осуществляемые на ее основе действия приносят желаемый результат.

Понятие адекватности шире понятия истины: истина характеризует лишь описательные высказывания; адекватными способны быть как описания, так и оценки, орективы и даже действия человека.

Истолкование истинности как соответствия мысли действительности восходит еще к античности и обычно называется классической концепцией истины. Все иные понимания истины именуются неклассическими.

Тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они есть, писал Платон, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе – лжет. Так же истолковывал истину Аристотель: «… Истину говорит тот, кто считает разъединенное разъединенным, а связанное – связанным, а ложное – тот, кто думает обратно тому, как дело обстоит с вещами» . Иногда классическое определение истины называется «аристотелевским», что не вполне точно.

Истина как корреспонденция объективна и существует вне и независимо от человека и его намерений, от того, признается она в определенный период времени или нет.

Согласно теории когеренции истина представляет собой систематическое согласие выдвинутого положения с уже принятыми утверждениями.

Такое согласие сильнее логической непротиворечивости: не всякое высказывание, не противоречащее ранее принятым высказываниям, может быть отнесено к истинным. Истинно только положение, являющееся необходимым элементом систематической, целостной концепции. «Целостность» обычно понимается так, что из нее нельзя удалить, без ее разрушения, ни одного элемента.

Строго говоря, при таком истолковании истины, если оно проводится последовательно, истина оказывается характеристикой, прежде всего, самой «целостности», а не ее отдельных элементов. «Целостность» приобретает при этом абсолютный характер: она не оценивается с точки зрения соответствия ее чему-то иному, например, внешней реальности, но придает входящим в систему высказываниям ту или иную степень истинности. При этом степень истинности высказывания зависит только от его вклада в систематическую согласованность элементов «целостности».

Теория когеренции отправляется от важной черты всякого знания, и в первую очередь научного, – его системности. В науке систематизированное знание приобретает форму научной теории. Допустимо предположить, что новое положение, позволяющее придать теории большее внутреннее единство и обеспечить более ясные и многообразные ее связи с другими, заслуживающими доверия теориями, может оказаться истинным также в классическом смысле.

В математике и логике, не имеющих непосредственной связи с опытом, такое предположение является обычным. В этих дисциплинах истина как согласование нового положения с уже принятыми утверждениями оказывается важным рабочим инструментом. Большинство «логических» и «математических истин» никогда не выходит за пределы согласования их с уже принятыми логическими и математическими теориями и теми критериями, по которым оцениваются последние.

Иначе обстоит дело с теориями, лежащими за пределами формальных наук. Эти теории ценны лишь постольку, поскольку они согласуются с наблюдаемыми фактами. Единственным источником истины здесь является опыт. Внутренняя согласованность высказываний таких теорий оказывается только вспомогательным средством. Его эффективность во многом зависит от степени абстрактности как самой теории, так и новых, вводимых в нее положений.

«Всеобщее согласие или же согласие большинства, – пишет французский экономист М. Алле, – не может рассматриваться в качестве критерия истины. В конечном счете существенным условием прогресса науки является полное подчинение урокам опыта, единственного реального источника нашего знания. Нет, и не может быть, другого критерия истинности теории, кроме ее более или менее полного соответствия конкретным явлениям» .

В этом противопоставлении внутренней согласованности (когеренции) и соответствия опыту (корреспонденции) можно было бы подчеркнуть слова «в конечном счете». Опыт действительно является источником научного знания. Но далеко не всегда новую, и тем более абстрактную, гипотезу удается непосредственно сопоставить с эмпирическими данными. В этом случае ее согласие с другими утверждениями теории, в рамках которой она выдвинута, значение гипотезы в систематизации и прояснении связей этой теории с другими, хорошо обоснованными теориями, вполне может играть роль вспомогательного определения истины.

Между формальными науками и науками, не относящимися к формальным, нет четкой границы. Не случайно «чистую математику» обычно противопоставляют «прикладной математике». В логике ситуация еще сложнее, поскольку даже «чистая логика» слагается из множества конкурирующих между собой концепций.

В формальных науках истина понимается, прежде всего, как когеренция. В тех разделах наук, которые близки формальным наукам, истина как корреспонденция тоже зачастую уходит на второй план, уступая место истине как когеренции.

Согласно прагматической теории, высказывание истинно, если оно работает, является полезным, приносит успех. Эта теория истины, предложенная американским философом и логиком Ч. Пирсом в конце XIX в., позднее разрабатывалась У. Джеймсом, Дж. Дьюи и др. «Работоспособность идеи», или ее полезность, истолковывалась по-разному.

Рациональный смысл некоторого слова или выражения постигается, полагал Пирс, исключительно через его возможные последствия для реального жизненного поведения. Наши верования являются для нас правилами возможного действия. Постижение объекта – это уяснение возможных практических последствий его применения. Истинными являются идеи, подтверждаемые практическими результатами. Последние никогда не являются, однако, окончательными или абсолютными. Пирс определял истину также как то, что является ясным, отчетливым, неопровержимым на данной стадии исследований. Истинность при таком определении оказывается условием практической полезности, характеризующей значение истины, ее надежность. Истина относительна, изменение практики требует постоянного обновления истины.

Пирс не сводил, таким образом, истину напрямую к полезности, а, скорее, выдвигал методологическое требование рассматривать истину как нечто совершаемое. Критерием истины является соответствие опыту, но опыту, открытому в будущее и учитывающему практические следствия и возможные приложения идей. Это понимание естественным образом вытекало из представления Пирса, что философия должна быть не абстрактным размышлением о первых началах бытия и познания, а общим методом решения тех проблем, которые встают перед людьми в различных жизненных («проблематических») ситуациях, в процессе практической деятельности, протекающей в непрерывно меняющемся мире. Идеи, понятия и теории – лишь инструменты, орудия или планы действия. Их значение сводится к возможным практическим последствиям.

Выражение «истина как полезность» огрубляет, таким образом, истолкование истины Пирсом. Можно, однако, отметить, что позднее Дьюи, развивавший идеи Пирса, прямо заявлял: «… истина определяется как полезность…» .

Если наука рассматривается в статике, как нечто уже сложившееся и подлежащее оценке, то ни в какой теории истины, кроме классического определения истины как соответствия утверждений описываемым ими фактам, нет необходимости. Но когда научное познание берется в динамике и учитывается то обстоятельство, что это познание по самой своей сути является бесконечным предприятием, могут использоваться различные вспомогательные истолкования истины. Неизбежность использования последних диктуется и тем, что не только научные теории различаются степенью своей абстрактности, отдаленности от эмпирической реальности, но и в рамках конкретных научных теорий имеются утверждения, вообще не допускающие сопоставления с опытом и оцениваемые только косвенно, на основе их вклада в «целостность» теории, их полезности в рамках теории, их способности прояснять связи данной теории с другими принятыми теориями и т. д.

Возвращаясь к вопросу о том, можно ли описать развитие научных теорий без использования понятия истины, нужно заметить следующее.

Характерная особенность человека в том, что он ставит перед собой определенные цели и пытается найти рациональные способы их достижения. Если истина понимается как глобальная, всеподавляющая цель науки, научному познанию придается телеологический характер, Оно оказывается отправляющимся не столько от уже достигнутого, сколько движущимся к в принципе недостижимому. Такое описание развития науки можно назвать, воспользовавшись терминологий М. Вебера, «материальной рациональностью».

Наука направляется, однако, не столько абстрактной целью, лежащей в будущем, сколько тем, что уже достигнуто в прошлом: имеющимся уровнем знания, существующими аномалиями, которые еще предстоит объяснить в рамках принятой концепции, сложившимися научными коллективами, решающими стоящие перед ними проблемы, принятыми методами исследования, усвоенной манерой критики выдвигаемых концепция и т. д. Такого рода «формальная рациональность» не требует каких-либо глобальных целей, вроде «постижения истины».

И материальная, и формальная рациональность при описании развития научных теорий являются крайностями, между которыми необходимо найти золотую середину. Материальная рациональность, обычно прибегающая к понятию истины как цели науки, делает это развитие реализующим некое предназначение, и потому имеющим телеологический характер. Формальная рациональность представляет эволюцию науки как сплетение исторических случайностей и лишает исследовательскую деятельность сколько-нибудь ясного общего направления.

Те описания развития науки, которые дают Кун и Лаудан, являются формально рациональными. Эти описания обходятся без понятия истины, но являются явно неполными.

В частности, описание развития научной теории в терминах одного лишь решения научных проблем не позволяет ответить на простой, казалось бы, вопрос о селекции научных проблем. Не всякие проблемы рассматриваются наукой. Ученые не изучают, почему лебеди зеленые, почему свободно движущееся тело при отсутствии силы ускоряется, и т. п. Возникает желание ответить, что это не подлинные проблемы, потому что утверждения, поставленное в подобных утверждениях в форме вопроса, ложно, и известно, что оно ложно». Истина играет регулятивную роль в науке, и если отказаться от истины, исчезает запрет на произвольную формулировку проблем. Но в практической научной деятельности теории, ориентированные решать проблемы, относительно которых известно, что они ложны, отвергаются именно на этом основании.

В описании развития науки, не использующем понятие истины, учитывается воздействие прошлого на настоящее, но упускается не менее важное с точки зрения характера человеческой деятельности воздействие будущего на настоящее. Влияние будущего на настоящее постоянно учитывается в социальных и гуманитарных науках. Прямое или косвенное использование понятия истины в описании эволюции научных теорий как раз и относится к неизбежному влиянию будущего науки на ее настоящее.

Истина как идеал научного познания представляет собой идею регулятивного порядка. Она указывает скорее направление на цель, чем создает образ самой цели, и руководит исследователем как чувство верного направления, а не как ясный образ результата.

Самый сложный момент, связанный с истолкованием любви к истине, это – многозначность понятия истины и неясность всех трех основных его значений.

Римский прокуратор Понтий Пилат спрашивает Иисуса Христа: «Что есть истина?» И, задав вопрос, тут же отворачивается в твердой уверенности, что на этот вопрос не способен ответить не только его собеседник, но и никто другой.

Как только речь заходит об истине, приходится уточнять, что именно имеется в виду: соответствие высказанного утверждения действительности, согласие его с другими принятыми утверждениями или же полезность данного утверждения с точки зрения нашей деятельности. Истина как соответствие, истина как согласие и истина как полезность явным образом не совпадают.

Как уже говорилось, нужна иерархия этих истин, но, однако, и она не всегда помогает. К тому же во многих случаях ее просто не удается установить.

Чтобы продемонстрировать неясность классического определения истины, рассмотрим три связанные с ним проблемы: метафоричность этого определения, относительность всякой истины и связь истины со временем.

Оборот «соответствие мысли действительности» является очевидной метафорой. Мысль ничем не напоминает то реальное положение вещей, которого она касается. Это – два совершенно разных вида бытия. О каком сходстве между смыслом высказывания «Вода кипит» и кипящей водой может идти речь? Скорее всего, здесь можно усматривать только некоторое структурное сходство. Английский философ Б. Рассел полагал, в частности, что согласие мысли и действительности заключается в соответствии тех элементов, из которых состоит высказывание, тем элементам, которые образуют факт. Вряд ли, однако, такое истолкование проясняет характер соответствия, которое может существовать между бестелесной, невещественной мыслью и материальными, воспринимаемыми предметами, которых она касается.

Далее, на смену одним представлениям о мире приходят новые представления, в свете которых старые оказываются ложными. Теория Ч. Дарвина показала, что более ранние теории эволюции Э. Кювье и Ж. Б. Ламарка ошибочны; общая теория относительности А. Эйнштейна опровергла представления И. Ньютона о природе пространства и времени; современная экономическая наука выявила ограниченность и, в конечном счете, ошибочность рецептов Д. М. Кейнса по предотвращению экономических кризисов.

В свете современных концепций старые идеи оказываются сплошной цепью заблуждений. Как на смену алхимии, относящейся к псевдонаукам, могла прийти несовместимая с нею химия? Каким образом ошибочная геоцентрическая астрономия Птолемея могла дать начало гелиоцентрической астрономии Коперника?

Ответы на подобного рода вопросы требуют конкретизации классического определения истины.

Один из возможных путей такой конкретизации был намечен в средние века. Суть его – в проведении различия между абсолютной истиной и относительной истиной. Абсолютная истина – это истина в уме всезнающего и всемогущего бога. Она является вечной и неизменной. Относительная истина – это истина в уме человека, обладающего ограниченными возможностями, но пытающегося уловить божественную истину, отобразить ее хотя бы в неполной и несовершенной форме. Человек никогда не обретет абсолютно истинного знания, но он будет постепенно, хотя и неограниченно долго («до конца веков», т. е. до прекращения хода времени) приближаться к такому знанию.

Если истина, доступная человеку, относительна, то относительна и ее противоположность – заблуждение. Оно почти всегда содержит в себе зерно истины. Однако человек способен отделить верное от неверного только в процессе дальнейшего познания. И даже расставаясь со старыми, ошибочными представлениями, он приходит не к абсолютной, а только к новой относительной истине, отягощенной собственным ошибочным содержанием.

Различение абсолютной и относительной истины позволило отказаться от представления процесса познания как серии неожиданных и необъяснимых переходов от заблуждения к истине. Познание мира является цепью последовательных переходов от одних относительных, или частичных, истин к другим относительным истинам. Последние стоят все ближе и ближе к абсолютной истине, но никогда не смогут полностью совпасть с нею.

С разграничением абсолютной и относительной истины связана получившая широкое распространение в позднее средневековье теория двойственной истины. Данная теория начала складываться, когда обнаружилось, что некоторые положения философии Аристотеля противоречат догматам христианства и ислама. Это затруднение попытались преодолеть с помощью учения о разделении философских и богословских истин: истинное в философии может быть ложным в теологии, и наоборот. Теории двойственной истины придерживались Аверроэс, Иоанн Дунс Скот, У. Оккам и др. Широкое распространение учение об истинности некоторых описательных высказываний в теологии и ложности их в философии или в других областях знания получило в эпоху Возрождения. Стремясь отграничить научное исследование от теологических рассуждений, этого учения придерживался позднее Галилей. Теологические утверждения представлялись абсолютными истинами; положения философии и других областей знания мыслились как относительные истины, содержащие элемент заблуждения и требующие в силу этого дальнейшего исследования и уточнения.

В средние века теория двойственной истины истолковывалась узко, как касающаяся, прежде всего, взаимных отношений истин философии и теологии. При широком истолковании эта теория относится ко всем описаниям, независимо от области знания, в которой они получены, и говорит о том, что описательное высказывание может быть истинным при одном основании (т. е. той точке зрения, исходя из которой, что-то описывается) и ложным при другом основании.

Формально принято считать, что все описания (в отличие от оценок) имеют одно и то же основание. В этом суть требования интерсубъективности – независимости употребления и понимания описательных высказываний от лиц и обстоятельств. Реально, однако, основания, опираясь на которые, даются описания различных положений дел, могут быть разными. Переход от одной относительной истины к другой может истолковываться как смена точки зрения, с использованием которой дается описание. Новая теория – это, в первую очередь, новый ракурс видения реальности, смена оснований тех описаний, которые давались старой теорией.

Научные истины, как и все иные, носят относительный характер. Они справедливы только для своего времени и для того круга эмпирических данных, на основе которого они установлены. В процессе углубления знаний об изучаемых объектах одни из этих истин уточняются, другие превращаются в аналитические истины и теряют способность сопоставления с опытом, третьи оказываются ложными утверждениями.

«В науке понятие истины совершенно относительно, – пишет французский экономист М. Алле. – Никакая теория, никакая модель не могут претендовать на обладание «абсолютной истиной», а если бы такая и существовала, то она оставалась бы для нас недоступной. Есть модели, более или менее хорошо подтвержденные данными наблюдения. А из двух моделей «лучшей» всегда будет та, которая при именно такой степени приближения представляет данные наблюдения наиболее простым образом. Каковы бы ни были ее эмпирические подтверждения, лучшее, что можно сказать о такой теории, что «все происходит так, как если бы ее гипотезы действительно соответствовали реальной природе явлений» .

Хотя понятию истины всегда уделялось большое внимание, есть один важный вопрос, касающийся истины, который почти полностью выпадал из поля зрения современных исследователей. Это вопрос о связи истины со временем.

Известно, что как раз эта тема очень живо интересовала еще античных философов, в частности Аристотеля и стоиков.

Отсутствие внимания к временному аспекту истины во многом объясняется восходящей к Новому времени абсолютизацией истины, приданием ей вневременного или надвременного характера. Если истина, подобно числу и квадрату, стоит вне потока времени, бессмысленно задаваться вопросом, как она ведет себя в этом потоке и какие изменения она претерпевает с течением времени. Связь со временем сводится в результате к вопросу о том, в какой именно момент впервые была обнаружена истина. Для нее самой это случайный и второстепенный вопрос.

Основная задача дальнейшего изложения – дать строгое определение понятия истины для высказываний о прошлых и будущих событиях и связать обсуждение проблемы истины с проблемой детерминизма .

Вводимое далее каузальное определение истины является конкретизацией классического ее истолкования. Присоединение этого определения к комплексной теории, объединяющей логику времени и логику причинности, позволяет с помощью точных методов современной логики исследовать важный фрагмент теории истины.

В соответствии с классическим определением высказывание истинно, если оно соответствует действительности, и ложно, если оно не соответствует ей. Это определение представляет собой абстрактную схему, приложение которой в частных случаях предполагает определенную ее конкретизацию, уточнение того смысла, который вкладывается в рассматриваемом случае в идею “соответствия действительности”.

Необходимость такой конкретизации особенно наглядно проявляется при обсуждении вопросов о значении истинности высказываний о прошлых и будущих событиях, а также высказываний о ненаблюдаемых или несуществующих объектах, об изменяющихся ситуациях, о переходных состояниях и т. п. Истина состоит в соответствии мысли и действительности. Но несуществующих объектов в действительности нет. С чем же в таком случае сопоставляются утверждения о них? Является ли каждое утверждение о подобных объектах ложным? Эти и сходные вопросы энергично обсуждались в конце XIX и начале XX вв. Ф. Брентано, Г. Фреге, Б. Расселом и др.

Аналогичные вопросы возникают и в связи с высказываниями о прошлых и будущих событиях. Будущей действительности еще нет. С чем должна сопоставляться мысль о ней, и является ли всякая такая мысль ложной? Будут ли сейчас истинными высказывания “Завтра будет дождь” и “Через сто лет в это время будет идти дождь”? Как устанавливается истинностное значение подобных высказываний? С какими фрагментами настоящего они сопоставляются при этом? Прошлое также не существует наряду с настоящим и не может исследоваться независимо от него. Что позволяет нам, располагая наблюдениями, относящимися только к настоящему, судить об истинностном значении высказываний о прошлых событиях? С чем именно в настоящем сопоставляются эти высказывания?

На эти вопросы можно отвечать по-разному. В основе предлагаемого далее ответа лежит каузальное истолкование существования в прошлом и будущем. Опирающуюся на него конкретизацию классического определения истины можно назвать в соответствии с этим каузальным определением (временной) истинности.

Примем следующие положения касающиеся прошлого и будущего существования: существует в прошлом то, что имеет свои следствия в настоящем; существует в будущем то, что имеет в настоящем свою причину.

Будущее реально лишь в той мере, в какой оно может быть признано установленным, или детерминированным, причинами, имеющими место в настоящем. Ни о чем нельзя сказать с истиной, что оно случится, если сейчас не имеется причины для наступления рассматриваемого события в будущем. Утверждение “будет А” истинно в том и только том случае, если истинно утверждение “сейчас имеется причина для наступления позднее А”. Некоторое событие происходило в прошлом, если следствия его существования дошли до настоящего. То, что прошло “бесследно”, вообще не имело места. Утверждение “было А” истинно в том и только в том случае, когда истинно утверждение “сейчас имеются следствия того, что ранее было А”.

Ясно, что эта каузальная теория временного существования сводит прошлое и будущее к настоящему. Вопросы о реальности тех или иных явлений в прошлом или будущем переформулируются ею как вопросы о наличии следствий или причин этих явлений в настоящем. Она позволяет дать ясную интерпретацию оборотам типа “было, что было”, “будет, что всегда было” и т. п. Например, в соответствии с нею выражение “будет, что будет А” означает, что сейчас есть причина для того, чтобы в некоторый более поздний момент имелась причина для наступления А, оно означает, короче говоря, что имеется причина причины будущего события. Выражение “было, что было А” указывает на наличие следствия следствий А, “будет, что всегда было А” утверждает существование в настоящем причины для наступления в будущем такого момента, в который имеются следствия того, что во всякий предшествующий момент было А.

В XV в. последователи У. Оккама полагали, что фразы типа “было, что будет А”, “всегда было, что будет А” и т. п., по форме являются утверждениями о прошлом, но по смыслу они представляют собой утверждения о будущем. С точки зрения каузального истолкования этих фраз, они говорят не о прошлом и не о будущем, а только о настоящем.

Прошлое существует лишь в форме своих следствий в настоящем, поэтому изучение прошлого осуществимо только в виде исследования настоящего. Оборот “познание прошлого” метафоричен. Им предполагается, что познаваться может не только настоящее, но и прошлое, существующее как бы наряду с настоящим и допускающее анализ, независимый от анализа настоящего. Сходным образом обстоит дело и с познанием будущего. Будущие события реальны постольку, поскольку они определяются настоящими причинами, и исследование этих событии возможно лишь в форме изучения существующих их причин.

Из книги Открытое общество и его враги автора Поппер Карл Раймунд

6. Приближение к истине Центральное ядро всех наших рассуждений составляет идея роста знания или, иначе говоря, идея приближения к истине. Интуитивно эта идея так же проста и прозрачна, как и сама идея истины. Некоторое высказывание истинно, если

Из книги Зеркало отношений автора Джидду Кришнамурти

Мы никогда не говорили, что любовь и секс – две отдельные вещи. Мы говорили, что любовь цела и не была разбита. Тем утром река искрила серебром, поскольку было облачно и холодно. Листья были покрыты пылью, и всюду был ее тонкий слой – в комнате, на веранде и на стуле.

Из книги Постмодернизм [Энциклопедия] автора Грицанов Александр Алексеевич

ЗАБОТА ОБ ИСТИНЕ ЗАБОТА ОБ ИСТИНЕ - понятийная структура постмодернистской философии, фиксирующая имманентно креативную природу дискурса (см. Дискурс) по отношению к истине, понятой в качестве плюральной (см. Истина). Понятие "З.обИ." обретает категориальный статус в

Из книги Христианство и философия автора Карпунин Валерий Андреевич

Об истине Что такое истина? Существует ли она? Существует ли абсолютная Истина, то есть истина вечная и неизменная, которая исходит от Бога?.. Я убежден в существовании истины как просто в обыденном смысле слова, так и абсолютной.Если бы абсолютная Истина не существовала,

Из книги Миссия Зигмунда Фрейда. Анализ его личности и влияния. автора Фромм Эрих Зелигманн

Любовь к Родине - это, в конечном счёте, любовь к Богу Сравнительно недавно у нас, в России, появился, на мой взгляд, очень неплохой фильм «Брат 2», который поставил режиссер Алексей Балабанов. Главный герой фильма, Данила Бодров, роль которого замечательно исполняет Сергей

Из книги Основы органического мировоззрения автора Левицкий С. А.

I. СТРАСТНАЯ ЛЮБОВЬ ФРЕЙДА К ИСТИНЕ И ЕГО МУЖЕСТВО Психоанализ, как любил подчеркивать сам Фрейд, был его творением. И величайшие достижения, и недостатки этой теории несут на себе отпечаток личности ее основателя. Уже поэтому истоки психоанализа следует искать в личности

Из книги Любовь автора Прехт Рихард Давид

А. Об Истине Стремление к истине составляет одно из первосвойств человеческого духа. Истина, так же как добро и красота, принадлежит царству духовных первоценностей. Дух же есть сублимированная свобода. Поэтому только свободное существо способно возвыситься до идеи

Из книги Душа человека автора Фромм Эрих Зелигманн

Глава 11 Влюбленность в любовь? Почему любовь ищут все чаше, а находят все реже Искусство жить в браке определяет отношение, двойственное по форме, универсальное в его ценности и уникальное по напряженности и силе. Мишель Фуко Браки совершаются на небесах, а расторгаются

Из книги Душа человека. Революция надежды (сборник) автора Фромм Эрих Зелигманн

III. ЛЮБОВЬ К МЕРТВОМУ И ЛЮБОВЬ К ЖИВОМУ В предыдущей главе мы обсуждали формы насилия и агрессии, которые можно более или менее четко обозначить как прямо или косвенно служащие жизни (или представляемые таковыми). В этой главе, как и в последующих, мы поговорим о тенденциях,

Из книги Адвокат философии автора Варава Владимир

III. Любовь к мертвому и любовь к живому В предыдущей главе мы обсуждали формы насилия и агрессии, которые можно более или менее четко обозначить как прямо или косвенно служащие жизни (или представляемые таковыми). В этой главе, как и в последующих, мы поговорим о

Из книги Поль Гольбах автора Кочарян Мусаел Тигранович

225. Что такое стремление к истине как истине? Философское стремление к истине есть стремление к нравственной правде, которое редко бывает совместимо с религиозным откровением. Религиозное откровение бесконечно «превышает» всякую правду человека, который есть не что

Из книги Сокровенный смысл жизни. Том 1 автора Ливрага Хорхе Анхель

Учение об истине В теории познания Гольбах исходит из материалистического решения основного вопроса философии. Он считает, что объектами познания могут быть лишь предметы и явления реального мира. «Только материя может действовать на наши чувства, без которых

Из книги Обнаженность и отчуждение. Философское эссе о природе человека автора Ивин Александр Архипович

Из книги автора

13. Любовь к истине Естественно начать обсуждение любви к истине с попытки прояснить само понятие истины.Это понятие является одним из наиболее важных не только в философии, но и в обычной жизни. Одновременно оно относится к понятиям, вызывающим ожесточенные споры.Лучше

ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ?

(эссе)

«Любовь - это бесценный дар. Это единственная вещь, которую мы можем подарить и все же она у тебя остается».

(Л. Толстой)

Итак, любовь... Что же это за чувство, которое испокон веков будоражит сердца людей?!

Сколько исписано страниц и поведано об этом великом всеобъемлющем чувстве и в прозе, и в стихах. Во скольких поэмах воспето оно - уникальное, неповторимое, ни на что не похожее состояние души!

А вопрос о том, что такое любовь как был, так и остаётся актуальным и по сей день. До сих пор человек ломает голову над тем, какая сила стоит за ним и почему совершает с людьми странные метаморфозы, бросая их от одного полюса к другому, изменяя в корне восприятие мира, себя, любимых людей, наделяя обладателя этого чувства великой созидательной силой. Либо наоборот разрушительной.

Кто или что является причиной этому явлению, стоит за данными событиями, можно сказать, дирижирует ими?

Как будто великий Маг наделил людей удивительным качеством ЛЮБИТЬ и сделал человека ответственным за то, как распорядиться этим драгоценным даром:

Один становится творцом, другой идёт на преступления,

Одного наделяет силой, мужеством, делает бескорыстным в своих побуждениях, другого - наоборот слабым, безвольным, зависимым от предмета своего вожделения, либо эгоистичным собственником и властолюбцем, готовым на любые действия ради удовлетворения собственного ЭГО,

Одного окрыляет, другого ввергает в уныние и даже депрессию,

Один становится жертвенным, другой же делает жертвой предмет своей любви.

А сколько раз любовь спасала и излечивала обречённых на медленное угасание и смерть больных людей! И это факты из жизни! И их немало.

И так далее... Перечень чудес, творимых этим божественным чувством, длинный. И нет ни одного, даже самого сильнодействующего лекарства, которое по своему эффекту могло бы сравниться с этим, врачующим душу и тело, чувством.

Для того, чтобы разобраться вопросе «Что такое любовь?» и понять, что же это за сила, которая кроется в великом всепоглощающем чувстве и которая приводит к таким абсолютно противоположным явлениям, нам придётся вспомнить, как ни странно, конструкцию человека.

Ведь, именно это понятие нам с детства объясняли неправильно, искажённо, сводя восприятие такого сложного существа, как Человек к упрощённой схеме, представляя его материальным двуногим созданием с головой, руками, телом и прилагаемыми к ним пятью органами чувств.

Поскольку понятие ЧЕЛОВЕК крайне заужено до такого шаблонного обозначения, именно поэтому мы и воспринимаем себя таковыми со всеми вытекающими последствиями. И мы в этом не виноваты.

Но в наших силах разобраться в себе и в этом потрясающем чувстве, подаренном нам Всевышним! Было бы желание! Попробуем?

Ни в одном учебном заведении, включая медицинский институт (а знаю я не понаслышке, так как сама закончила таковой) не изучали на кафедре анатомии и физиологии человека полную конструкцию, включающую как материальную, так и духовную составляющие. Знания ограничивались лишь топографией органов, нервов, мышц и сосудов в теле человека и протекающими в нём химическими реакциями. А напрасно. Поскольку духовная часть реально существует и даже объясняет нам ГДЕ же живёт в человеке это великое чувство, называемое Любовью! Я не буду сейчас вдаваться в подробности, да это и не нужно. Поскольку существует очень наглядный ролик на сайте ю-тюб. За 6 минут и 53 секунды просмотра вы получите об этом исчерпывающую информацию.

Мне же хотелось бы отметить, что ЛЮБОВЬ является ДУХОВНОЙ категорией. И поэтому ответить на вопрос «Что такое любовь?» с материальной точки зрения практически невозможно, несмотря на то, что её наличие подтверждается в материальной среде определёнными химическими реакциями, наличием эндорфинов, нейромедиаторов и прочих химических веществ, присутствующих в организме человека и сопутствующих этому уникальному чувству. На физическом уровне — то есть на уровне тела, когда человек испытывает Любовь, происходит прилив сил, идёт мощный всплеск эндорфинов и других гормонов «счастья». Визуально это состояние отражается на лице влюблённого в виде особого сияния глаз, всплеска положительных эмоций, направленных вовне, в частности на предмет обожания.

Но дело в том, что эти химические вещества являются не причиной, а следствием запущенных этим глубинным чувством химических процессов, не зависимо от воли человека.

Разгадка данного процесса кроется совсем в другом. И именно об этом мы сейчас и порассуждаем, если вы не против...

Итак, что же такое любовь?

Почему она воспламеняет сердца людей?

Почему "сводит их с ума"?

Как отличить настоящую любовь от подмены?

Должна ли любовь вызывать грусть, печаль?

Как правильно распорядиться этим чувством, не расплескав по пустякам его главный посыл?

Если рассматривать человека, вопреки расхожему мнению школьных учителей, именно как духовное существо, которое получило на временное пользование своё тело, то становится ясно, что в человеке находится два начала: Духовное и Материальное. Тело нужно душе, лишь, для своего развития, для приобретения необходимых душе навыков. Тело - это практически инструмент, который при умелом использовании даёт душе бесценный опыт и помогает достичь определённых вершин.

А Любовь, как чувство, играет в этом процессе самую главную роль.

Наш жизненный путь можно смело назвать «испытанием любовью».

Тот, кто хоть однажды испытал это чувство, приобрёл свой бесценный личный опыт.

Есть существенные различия между поверхностными чувствами, исходящими от материи и глубинными чувствами, исходящими от духовного, то есть истинным чувством проявления высшей Любви.

Настоящее духовное чувство безгранично, безусловно, безоговорочно, бескорыстно. И именно этим качествам нужно научиться здесь на Земле, пока мы находимся ещё в телесной оболочке. Это то, ради чего мы здесь! Потому что, ОПЫТ ПРИОБРЕТАЕТСЯ ТОЛЬКО ЗДЕСЬ, НА ЗЕМЛЕ.

А на Небесах мы лишь пользуемся уже тем, что приобрели, что воспитали в себе, находясь в теле. Это истинное чувство любви в конечном счёте мы принесём Творцу, который создал нас такими и вдохнул в нас это великое чувство, на котором практически держится наша Вселенная.

Но опыт Любви мы приобретаем именно на Земле, даря это чувство своим ближним: родителям, своим избранникам, детям, просто людям.

Что же происходит с нами, пока мы находимся в теле?

Поскольку материальное начало существует в нас на законном основании, (как управленец телесной оболочки), оно участвует в принятии решений. Материальному разуму свойственны такие черты как Эго, собственничество, властолюбие, себялюбие, ревность и другие. И именно эти черты, влияя на чувственную составляющую, искажают собой настоящее чувство, привнося в него страдания. А люди ошибочно принимают эти страдания за сильное чувство, путая его с Любовью и поддаются на его уловки. Они позволяют себя закабалить, либо наоборот закабаляют и шантажируют своим чувством других.

Человек не может разобраться в этих путаных чувствах, в которых смешаны в одну кучу и светлые и тёмные качества. Но многократно усиленные друг другом, они искажённо воспринимаются человеком, как настоящее чувство Любви - ведь, он так сильно страдает! В результате такого опыта, у человека складывается ложное представление о Любви, с которым он идёт по жизни дальше и на которое ориентируется в будущем.

Однако это чувство не имеет никакого отношения к настоящей Любви! И это поймёт только тот человек, который сможет распознать и обуздать в себе эгоистическую материальную составляющую со всеми вытекающими последствиями и позволит своей Любви существовать в чистом виде - то есть в таком, в каком она явилась нам из своего духовного мира.

Если любовь приобретает оттенок печали, страдания, трагедии и другие схожие с ними качества, то это признак того, что вмешалось материальное, которое хочет погрузить Любовь в ржавую, скрипучую телегу негатива, чтобы утянуть её в болото, что по сути и происходит с этим чувством у людей.

Вспомните какое большое и светлое чувство было в начале взаимоотношений, когда всё только начиналось! Сколько положительных эмоций было направлено вовне и гармонизировало мир вокруг влюблённого!

А какое чувство появлялось в конце несложившихся отношений? Утяжелённое взаимными упрёками, ревностью, желанием мести и прочими отрицательными эмоциями, несущими своим обладателям и внешнему миру в ближайшем окружении разрушение, печаль, страдания!

И здесь уже большое значение имеет то, КАК человек выходит из данной ситуации! С каками чувствами собирается жить дальше! Какой "багаж" повезёт с собой в будущее!

Поэтому нам, всем людям планеты, надо научиться воспринимать любой конец отношений, (если таковой наступает), с пониманием и благодарностью за приобретенный опыт любви. Ведь, по сути, как бы тяжело ни было на душе, по большому счёту важна не сама потеря объекта, а вернее, субъекта любви как таковая, а важно приобретение опыта возмужания, умения выходить с достоинством из любых ситуаций, не озлобившись, продолжая любить этот мир, Бога, своих близких. Это и есть положительный опыт Любви - путь, развивающий и закаляющий душу!

Нам важно помнить главное - единственная ценность в этой жизни, которая уйдёт вместе с душой в иной мир к Творцу Вселенной - это ЛЮБОВЬ!

Всё, что было до этого - упражнения в совершенствовании и развитии этого настоящего и глубинного чувства.

Отсюда становится понятным ответ на вопрос: Зачем нужно материальному (физическому) разуму вклиниваться в это святое чувство и разрушать его своими отрицательными эмоциями?

Ответ становится ясен:

Потому что оно никогда не уступит место Духовному. Оно смертно по определению и закончит своё существование вместе со смертью тела. А Душа вечная! Поэтому это противоборство будет всегда. Пока это позволяет сам человек. Пока это решает его ум, а не чистое сознание! Понимая это, нам нужно просто научиться подчинить материальный разум духовному. Потому что добровольно он свои позиции не сдаст.

Каким образом?

Существует только два пути:

Во-первых : держа под контролем свои мысли, ставя материальному разуму заслон. Как бы отфильтровывая эти мысли от духовных. Ведь, вначале рождается отрицательная мысль , которая подтачивает изнутри, (подозрительность, ревность, собственничество, да что угодно) и лишь затем, если дать ей развиться и укрепиться в сознании, возникает отрицательная эмоция , которая требует своего разрешения. То, как человек с этим справится, зависит только от него самого.

Во-вторых : с помощью духовных практик, медитаций, чтением мантр, дыхательных упражнений и т.д.

Справившись с отрицательными эмоциями, человек начинает подчинять себе свой ум, а это шаг на пути к совершенствовнию души.

От этого человек только выиграет, так как поднимется в духовном плане на ступеньку выше.

Итак, прихожу к выводу, что Настоящая Любовь и страдания - несовместимы!

А чувство любви, испытанное в теле на Земле - это не что иное, как приобретенный опыт, раскрытие таланта любить, чтобы прийти в положенный срок с этим чувством к Богу!

Но пока мы - люди живём на Земле, это чувство может сослужить нам большую службу - спасти цивилизацию от гибели.

Поскольку испуская положительные флюиды Любви, человек очищает ими пространство, улучшает энергетику Земли и тем самым спасает планету от негатива.

Кто сказал, что Красота спасёт мир? Нет! Мир спасёт Любовь!

Потому что красота - атрибут, хоть и эстетический, но из материального мира, а Любовь - из Духовного, куда мы все в своё время вернёмся держать ответ перед Творцом!

Сегодня, в наше непростое, но безумно интересное время, Небо подарило людям планеты Земля ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК, открывающий двери в будущее, где вместо напророченной гибели цивилизации ожидает вход в Золотое тысячелетие.

Дело за малым - взять этот ключик и открыть им волшебную дверь!

Выбор за нами.

Приглашаю всех, кому интересна эта тема, порассуждать на страничке группы: "ЛЮБОВЬ- что знаем мы о ней..."

ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ!!!